Петр Винкиельман, Калифорнийского университета, Сан-Диего, изучал эффект продолжительное время. В прошлом изучении Винкилмен и сотрудники сказали, что показ кратких изображений радостных лиц измученным жаждой людям принудил их выпивать больше напитка срочно потом, в то время как изображения нахмуренных лиц принудили их выпивать меньше.
Превосходно, участники не знали об трансформации в собственном эмоциональном состоянии. В этом новом изучении исследователи расширили количество собственных тестов вне лиц к словам и другим изображениям.«Мы желали сравнить два основных вида эмоциональных стимулов, с которыми люди сталкиваются в их картины: и жизни слова, включая те из эмоциональных лиц и вызывающих воспоминания изображений объектов», говорит Винкилмен. «Мы кроме этого удостоверились в надежности, имеет ли значение, представлены ли эти стимулы весьма коротко либо в течение более долгого промежутка времени».
Исследователи попросили, дабы студенты классифицировали объекты, лица либо слова на мониторе. Показывая серию эмоционально нейтральных изображений в стремительной последовательности, исследователи включали краткие вспышки лиц, картин либо слов, каковые были либо хорошими либо отрицательными.
По окончании задачи исследователи обеспечили безалкогольный напиток и разрешили участникам выпивать так, как им понравилось.Первый опыт сравнил эффект эмоциональных слов, таких как (отрицательный) «нож» и (уверенная) «панда», с тем из радостных (хороших) и сердитых (отрицательных) выражений лица. Второе сравнило эффект эмоциональных слов с изображениями эмоционально заряженных объектов, такими как оружие либо дорогая собака.
Как в прошлых изучениях, участники выпивали больше по окончании наблюдения радостных лиц, чем по окончании наблюдения сердитых лиц. Участники кроме этого выпивали больше по окончании наблюдения хороших объектов, чем по окончании наблюдения отрицательных объектов. Наоборот, хорошие слова не увеличили потребление.«Мы нашли, что эмоциональные изображения объектов поменяли сумму, которую участники выпили с ‘хорошими’ объектами, увеличивающими отрицательные объекты ‘и’ потребление, уменьшающие его», говорит Винкилмен. «Но людей не поколебали эмоциональные слова, каковые были так или иначе бессильны – кроме того при том, что слова были оценены, дабы быть столь же эмоциональными как картины».
Страно, практически невидимые изображения – продемонстрированный лишь для 10 миллисекунд – имели тот же самый эффект как очевидно значимые изображения, продемонстрированные для 200 миллисекунд.«В отечественном опыте длительность эмоционального ориентира не имела значения для его способности оказывать влияние на потребление», говорит Винкилмен. «Это повторяет кое-какие прошлые изучения, но нам необходимы более сильные доказательства, дабы с уверенностью утверждать, что мимолетные изображения трудятся, и более значимые изображения в изменяющемся поведении».Выяснение, из-за чего эмоциональные изображения более сильны, чем эмоциональные слова, есть следующей задачей исследователей.
Они выдвигают догадку, что эмоционально заряженные картины смогут сказать более конкретно с нами, чем слова, каковые смогут быть детальными и неоднозначными, и смогут “настойчиво попросить” более мысли, перед тем как они затронут нас.Результаты поднимают большое количество вопросов: «Мы знаем от отечественного другого изучения, что слова в предложениях эмоционально действенны, но из-за чего?» задаёт вопросы Винкилмен. «Это, по причине того, что они смогут позвать в воображении изображения?»
Сейчас, по крайней мере, думается, что единственная картина стоит больше, чем слово. Больше чем тысяча слов?
Это должно все же быть найдено.